Отшельник и лес
Новый год, новая луна, перезагрузка. Отшельник и лес - моя вечнозовущая истома свершилась в талом январе…
Джозеф Кемпбелл говорил, что надо стоять одной ногой в
трансценденции, то есть все время выходить за рамки видимого, понятного,
познанного. Идти на свой страх, знакомиться с сакральным.
Я закрылся в деревенском доме для этого мира, чтобы открыться миру
иному. Ничего страшнее и одновременно интереснее нет. Одинокий дом на
краю темного леса словно сам ступил одной ногой в неведомое. Деревья
высятся безмолвно, тишина оглушает, моими спутниками в этом космическом
полете кажутся только шелест крыльев златоглазок и шуршание пакетами
мышей на кухне.
Но это совсем не так. Через короткое время чувствуешь дом густо
населенным, а неподвижный лес - бурлящим невидимой жизнью, когда каждый
шорох так много значит, когда ночью вдруг просыпаешься от немигающего
взгляда на себе.
Я ищу контакта с запредельным. Не запираю дверь на ночь, иду в лес,
когда темнеет. Чего мне бояться? Людей? Их здесь нет, а если бы и были,
то оставляли бы за собой грубый след за версту, словно парашют,
волочащийся за шпионом. Духов? Их здесь полно, но в этом и смысл. Мой
учитель-шаман говорил, что злых и добрых духов не бывает. Мир нейтрален и
движим только любовью, а двойственность присуща только человеческому
уму, который разделяет все, что видит, на хорошее и плохое. Впрочем, эти
слова уже давно проросли во мне личным опытом.
Лес в темноте становится более разговорчив, потому что глаза
бесполезны, и просыпаются остальные органы чувств, в том числе и то
самое, спящее. Слышу каждую каплю летящую с ветки, пробую на вкус талый
снег и терпкую почку, вдыхаю сумрачный дурман сосновой коры. Я не
наблюдатель, я участник огромного праздника бытия.
На что это похоже больше всего из человеческих переживаний? На секс.
Меня охватывает сильнейшее возбуждение и бросает в жар. Рывками скидываю
покровы одежды и остаюсь таким, как лес, кожа на кожу. От тела валит
пар, ноги гудят, как у ракеты перед стартом. Ничего не понимаю и не
хочу. Так стою, держась пальцами ног за землю, руками упираясь в небо,
чтобы не взлететь.
Эти несколько дней отшельничества ставят все на свои места.
Обнуляют муть, срывают спесь, выводят отраву новогодних огоньков.
Банный жар согревает душу, беспокойные сны залечивают раны, оставляя
ночным аватарам допроживать, что сам не прожил. Ночь дикая от обилия
духов, кружатся, кидаются снами, заводят хороводы образов улетных,
перелетных. Диковинно, сказочно, хоть спи, хоть вперивайся в темное окно
- отовсюду запределье, душечистье, рукоделье.
А снег, ох уж этот завывала-снег, как-будто дела ему нет до моих
глаз, лежит и падает вкривь да вкось, поди-ка меня брось. Снег - это
друг, непоседливый, неназойливый, зовет играть, зовет посмотреть в себя,
посмотреть из себя, тогда и поговорить будет о чем. Снег, я слышу тебя,
слышу как ты со мной говоришь, еще не слышу, что ты говоришь, но уже и
от того радость неуемная щиплется на глазах. Глаза - слабое место,
невысказываемое устремляется туда и щиплется там или стекает по щекам,
соленым. Мир соленый на вкус, снег идет - солено, ребенок засмеялся -
солено, скрипки вступили - снова солено. Море внутри.
Мышка на кухне вдруг не бежит от моего появления, а смотрит своими
бусинками прямо в мои бусинки. Боже, до чего красивое создание! Приняла
меня, теперь мы на одной волне. Значит можно возвращаться в город и
продолжать писать для вас, доносить то, о чем поведал талый снег и
темный лес. Не надо бояться, всюду любовь.
Материал взят:
ihavesage.livejournal.com